в этот раз отличная зима, правда? отличная зима чтобы что? просто отличная зима. я боюсь написать каждое следующее слово. мне кажется, хотя наверное хочется верить, что эта штука, эти записи.. они как-то меняют всё. я никак не перестану верить в слово. и не хочу на самом деле. так вот. я очень и очень давно не писала. ни строчки в блокноте ни заметки. ничего. я всё это есть внутри. тихонько переворачивается. как вода перед тем как закипеть переворачивается большими пузырями с стеклянном сосуде, отчего по стеклам, по стенкам сосуда выступают крохотные пузырьки кислорода. как если бы у воды были мурашки. как если бы сосуд мог стыдиться этого чувства внутри себя.
я так и не знаю как обращаться к тем, кем я хочу быть услышана, как скрыться от тех, кого я больше не хочу здесь знать.
когда думаю об этом начинаю нервничать, ворочаться, простыни сбивать в жгут. я пишу для себя. для себя. для себя. хоть тысячу раз повтори - не поверишь сама себе. но как же приятно греть пальцы о клавиатуру.
всё и сразу.
вся память в кончиках пальцев. наверное я потому так яростно обдираю с них хожу. хочу избавиться. ото многого. но я не могу. кожа нарастает и нарастает снова. а шрамы ещё памятней.
а.
да
я расскажу тебе про Гарри
рассказывать-то нечего как всегда, но тем не менее. я кажется впервые смогла отшить по всем правилам кого-то, кто проявил ко мне интерес до того как успела заставить себя влюбиться) за несколько минут, но успела. но вот что странно. что такого было например в нем, чего не было в Мише, который в тысячу раз светлее и мудрее? жестокость. внимательная жестокость. гарри взял меня за руку ткнул горячим пальцем в шрам и спросил что-то грубое. что-то что обесценивает всю мою боль. все мои шрамы. наверное этого мне надо. этого странного нуара. когда В рассказывает мне про Коперника, что-то внутри отзывается. тёмное-тёмное. раньше это была ревность, теперь - любопытство.
о эти прекрасные лиминальные состояния. когда ты балансируешь между растущим любопытством к жизни и клятвой жить как все. лучше чем все.
всё путается.
я хочу всё запомнить. всё загнать сюда и никогда не перечитывать.
руки очень мерзнут. всегда когда сделаю это мёрзнут руки и дрожат. мне нравится. как будто всё уже изменилось. как будто больше никогда не придется это повторять. но нет. из вечера в вечер. чем лучше пройдет день тем страшнее будет к ночи.
опять скатилась)
нет нет
я туда не вернусь
я не стану слушать PJ Harvey никогда.
есть штуки которые не заживают. и черт мне плевать кто будет чувствовать себя виноватым! я каждый раз спотыкаюсь о своё долбаное сострадание или жалость или ещё какую-то мерзость. всё время боюсь что кого-то заебёт чувствовать себя виноватым. да плевать! пошли к чёрту. мне больно! я хочу осознать это наконец. наконец пожалеть себя.
а может я всё время себя жалею?
а может ты заткнешься нахрен со своей философией?
всегда
ничего не вышло
не вышло написать ничего прекрасного
я ведь пришла сюда в тот момент когда погасили свечи и стало хорошо. я хотела поделиться тем, что внутри стало теплей. что опять? ничего. буду считать, что просто нужно было вытереть ноги, заходя в дом.
теперь лучше. гораздо
выбилась из сил. так быстро. знаешь, очень тяжело злиться. а так хочется иногда. но от этого болит спина и мерзнут руки. я уже не пытаюсь обещать себе больше не делать этого, не злиться на себя, не мучить
не важно. пообещаю завтра
скука
и чушь
я хочу любить не касаясь
есть же какая-та такая практика неконтролируемого письма? типа ты пишешь всё что приходит на ум и становится легче. я попробую. на ум лезет что я устала. отличный был день. очень сложный. я теперь умею делать какую-то странную но очень ответстввенную инкассцию, умею мыть посуду сразу после еды, а это надолго ли? наверное соседи счастливы. мне хочется всё прибирать и прибирать выновить мусор, вытирать пыль как крестная. она тоже всё время убирает. снаружи. но не внутри. поэтому мучается. я не курю. горда собой. и кажется слишком часто об этом говорю. так отвлеклась. ткнулась носом в текст. а да. руки. хочется такое тело в дело) иили как там. хочется nxj-то делать руками всё время. но только не писать. пишешь чем угодно а не руками. мама, по ночам я штопаю. черт меня возьми. очень неумело, но мне нравится. мне нравится вставлять нитку в иголкую всё загонять в рамки. и пальцы колоть тоже нравится. и что в конце иголка согнута а пальцы - нет. я прихожу ночью на кухню и стою. мне хочется включить гирлянды и лежать на полу. а ещё гулять. мне нравится хотеть гулять. даже больше чем гулять.
не знаю стало ли мне легче, но я устала и мне больше не нравится эта чушь. я очень быстро от всего устаю. жалко что от всего а не ото всех.
а
вчеа ходила в паспортный стол. брала документы чтоб погасить свои удасные долги наконец и вдруг очень захотелось сказать старой кассирше со стервозным лицом (кажется, мы даже ругались когда-то когда она отказывалась прописывать ко мне Ксению) так вот мне очень захотелось сказать ей, какая красивая у неё блузка. или кофта. на этом и споткнулась. это всё так звучит глупо. кофта . блузка. у вас красивая очень. или очень красивая. или мне очень нравится ваша блузка. или или я не знаю. но мне казалось, если я скажу, ей будет очень приятно. так и стояла. с глупым лицом. она сделала справки за минуту буквально и улыбнулась мне так тепло тепло. а мне было стыдно. стыдно что она мне улыбается а я не выдавила из себя. мне ведь редко хочется сказать что-то хорошее. кажется, если разрезать мой язык - внутри он будет черным.. пульсирующим. чернильным. но в тех редких случаях когда вдруг в качестве вируса на мой язык высывают какие-то добрые слова я заматываюсь шарфом повыше и жду пока накопится побольше яду. для красного словца не пожалею и отца.ничего не значит для меня эта фраза. что такое отец? когда мне было 13 когда я влюбилась в Володю изо всех сил тогда мне так хотелось понять что такое мужчина. не спать с ним. а понять что же это такое. и когда мамы не было дома я всё ходила по квартире и говорила на разные лады отец отец папа пап.. репетировала момент как я кинусь ему на грудь или как он упадет на колени передо мной и я поцелую его седую голову. зубы сводит от того как фальшиво всё это выходило. я к тому что для красного словца я никого никогда не жалела. ни себя ни других. вот тебе и сила слова. браво! вышли на нужную тропинку. слово. слово. слово.
сначала и потом. всегда.
я так и не знаю как обращаться к тем, кем я хочу быть услышана, как скрыться от тех, кого я больше не хочу здесь знать.
когда думаю об этом начинаю нервничать, ворочаться, простыни сбивать в жгут. я пишу для себя. для себя. для себя. хоть тысячу раз повтори - не поверишь сама себе. но как же приятно греть пальцы о клавиатуру.
всё и сразу.
вся память в кончиках пальцев. наверное я потому так яростно обдираю с них хожу. хочу избавиться. ото многого. но я не могу. кожа нарастает и нарастает снова. а шрамы ещё памятней.
а.
да
я расскажу тебе про Гарри
рассказывать-то нечего как всегда, но тем не менее. я кажется впервые смогла отшить по всем правилам кого-то, кто проявил ко мне интерес до того как успела заставить себя влюбиться) за несколько минут, но успела. но вот что странно. что такого было например в нем, чего не было в Мише, который в тысячу раз светлее и мудрее? жестокость. внимательная жестокость. гарри взял меня за руку ткнул горячим пальцем в шрам и спросил что-то грубое. что-то что обесценивает всю мою боль. все мои шрамы. наверное этого мне надо. этого странного нуара. когда В рассказывает мне про Коперника, что-то внутри отзывается. тёмное-тёмное. раньше это была ревность, теперь - любопытство.
о эти прекрасные лиминальные состояния. когда ты балансируешь между растущим любопытством к жизни и клятвой жить как все. лучше чем все.
всё путается.
я хочу всё запомнить. всё загнать сюда и никогда не перечитывать.
руки очень мерзнут. всегда когда сделаю это мёрзнут руки и дрожат. мне нравится. как будто всё уже изменилось. как будто больше никогда не придется это повторять. но нет. из вечера в вечер. чем лучше пройдет день тем страшнее будет к ночи.
опять скатилась)
нет нет
я туда не вернусь
я не стану слушать PJ Harvey никогда.
есть штуки которые не заживают. и черт мне плевать кто будет чувствовать себя виноватым! я каждый раз спотыкаюсь о своё долбаное сострадание или жалость или ещё какую-то мерзость. всё время боюсь что кого-то заебёт чувствовать себя виноватым. да плевать! пошли к чёрту. мне больно! я хочу осознать это наконец. наконец пожалеть себя.
а может я всё время себя жалею?
а может ты заткнешься нахрен со своей философией?
всегда
ничего не вышло
не вышло написать ничего прекрасного
я ведь пришла сюда в тот момент когда погасили свечи и стало хорошо. я хотела поделиться тем, что внутри стало теплей. что опять? ничего. буду считать, что просто нужно было вытереть ноги, заходя в дом.
теперь лучше. гораздо
выбилась из сил. так быстро. знаешь, очень тяжело злиться. а так хочется иногда. но от этого болит спина и мерзнут руки. я уже не пытаюсь обещать себе больше не делать этого, не злиться на себя, не мучить
не важно. пообещаю завтра
скука
и чушь
я хочу любить не касаясь
есть же какая-та такая практика неконтролируемого письма? типа ты пишешь всё что приходит на ум и становится легче. я попробую. на ум лезет что я устала. отличный был день. очень сложный. я теперь умею делать какую-то странную но очень ответстввенную инкассцию, умею мыть посуду сразу после еды, а это надолго ли? наверное соседи счастливы. мне хочется всё прибирать и прибирать выновить мусор, вытирать пыль как крестная. она тоже всё время убирает. снаружи. но не внутри. поэтому мучается. я не курю. горда собой. и кажется слишком часто об этом говорю. так отвлеклась. ткнулась носом в текст. а да. руки. хочется такое тело в дело) иили как там. хочется nxj-то делать руками всё время. но только не писать. пишешь чем угодно а не руками. мама, по ночам я штопаю. черт меня возьми. очень неумело, но мне нравится. мне нравится вставлять нитку в иголкую всё загонять в рамки. и пальцы колоть тоже нравится. и что в конце иголка согнута а пальцы - нет. я прихожу ночью на кухню и стою. мне хочется включить гирлянды и лежать на полу. а ещё гулять. мне нравится хотеть гулять. даже больше чем гулять.
не знаю стало ли мне легче, но я устала и мне больше не нравится эта чушь. я очень быстро от всего устаю. жалко что от всего а не ото всех.
а
вчеа ходила в паспортный стол. брала документы чтоб погасить свои удасные долги наконец и вдруг очень захотелось сказать старой кассирше со стервозным лицом (кажется, мы даже ругались когда-то когда она отказывалась прописывать ко мне Ксению) так вот мне очень захотелось сказать ей, какая красивая у неё блузка. или кофта. на этом и споткнулась. это всё так звучит глупо. кофта . блузка. у вас красивая очень. или очень красивая. или мне очень нравится ваша блузка. или или я не знаю. но мне казалось, если я скажу, ей будет очень приятно. так и стояла. с глупым лицом. она сделала справки за минуту буквально и улыбнулась мне так тепло тепло. а мне было стыдно. стыдно что она мне улыбается а я не выдавила из себя. мне ведь редко хочется сказать что-то хорошее. кажется, если разрезать мой язык - внутри он будет черным.. пульсирующим. чернильным. но в тех редких случаях когда вдруг в качестве вируса на мой язык высывают какие-то добрые слова я заматываюсь шарфом повыше и жду пока накопится побольше яду. для красного словца не пожалею и отца.ничего не значит для меня эта фраза. что такое отец? когда мне было 13 когда я влюбилась в Володю изо всех сил тогда мне так хотелось понять что такое мужчина. не спать с ним. а понять что же это такое. и когда мамы не было дома я всё ходила по квартире и говорила на разные лады отец отец папа пап.. репетировала момент как я кинусь ему на грудь или как он упадет на колени передо мной и я поцелую его седую голову. зубы сводит от того как фальшиво всё это выходило. я к тому что для красного словца я никого никогда не жалела. ни себя ни других. вот тебе и сила слова. браво! вышли на нужную тропинку. слово. слово. слово.
сначала и потом. всегда.