пора бы смахнуть слой пыли, покрывший мой старый обшарпанный дневник. и через пыль увидеть глупое "cortigiana onesta", черт, все так и вышло. честная, нет ли - не знаю, но куртизанка, определенно.
всё раскладываю себя по полочкам, глупый мерчендайзинг. повыше - то что дороже, ниже - дешевое.и каждый раз копошись. перекладывай в зависимости от глаз нового человека. голубоглазые полюбят за куртку, сероглазые - за музыку. но, кажется, всё больше слепых, белоглазых. и вот мечешься по приставным лестницам, роняешь, спотыкаешься, разбиваешь что-то, новое склеиваешь. и не ведешь описи, не отдаешь себе отчета, что потерял, что нашел, что украли и вынесли. а как вынесли? под курткой ли, прижав к сердцу и затаив дыхание? или впихнув в потрепанный пакет, украли чтобы украсть и забыли, вышвырнули.
всё впитываю губкой и не возвращаю, оттого и болею, оттого молчу. меняй форму, формат - тогда изменится, тогда поговорим. научиться бы сносить всё к чертовой матери. и чтоб в предчувствии роились прохладные тихие вечера. с нужным цветом и звуком, а всё больше не манят, а пугают. отголосками воя всех кентервильских привидений. берегись, маленькая Эльза! я всё перекладываю. всё растягиваю. а нужно пе-ре-но-сить.
настоящую кровь не возьмет пятновыводитель пинкертона. а у меня и того нет. да и крови нет. обескроветь или обескровить? всё об одном.
говорить хочу. кричать, петь. жить. быть.
и я есть. молодец. всё происходит, все течет, не меняется, разменивается. и не дает сдачи. зато как ни крути а выпадет равновесный билетик. вопрос - куда?
напишите мне...я так хочу, ччтоб меня читали. научиться бы не писать, но убеждать каждого и всех, что могу. но время не пришло. а может самое оно? время искать мужчину вне себя. время растить волосы и коротить ум. не мудрость, а ум. время само знает чему быть.
в квартире пахнет баклажанами, чесноком и уксусом. теплом, закрученным в банки до зимы. Боже, храни все эти морщинистые руки, обожженные летними лучами, непонимающими на кой черт стерилизовать банки. и дай им угадать пропорции соли и сахара на радость бледнощеким внукам. и спокойной всем ночи!
всё раскладываю себя по полочкам, глупый мерчендайзинг. повыше - то что дороже, ниже - дешевое.и каждый раз копошись. перекладывай в зависимости от глаз нового человека. голубоглазые полюбят за куртку, сероглазые - за музыку. но, кажется, всё больше слепых, белоглазых. и вот мечешься по приставным лестницам, роняешь, спотыкаешься, разбиваешь что-то, новое склеиваешь. и не ведешь описи, не отдаешь себе отчета, что потерял, что нашел, что украли и вынесли. а как вынесли? под курткой ли, прижав к сердцу и затаив дыхание? или впихнув в потрепанный пакет, украли чтобы украсть и забыли, вышвырнули.
всё впитываю губкой и не возвращаю, оттого и болею, оттого молчу. меняй форму, формат - тогда изменится, тогда поговорим. научиться бы сносить всё к чертовой матери. и чтоб в предчувствии роились прохладные тихие вечера. с нужным цветом и звуком, а всё больше не манят, а пугают. отголосками воя всех кентервильских привидений. берегись, маленькая Эльза! я всё перекладываю. всё растягиваю. а нужно пе-ре-но-сить.
настоящую кровь не возьмет пятновыводитель пинкертона. а у меня и того нет. да и крови нет. обескроветь или обескровить? всё об одном.
говорить хочу. кричать, петь. жить. быть.
и я есть. молодец. всё происходит, все течет, не меняется, разменивается. и не дает сдачи. зато как ни крути а выпадет равновесный билетик. вопрос - куда?
напишите мне...я так хочу, ччтоб меня читали. научиться бы не писать, но убеждать каждого и всех, что могу. но время не пришло. а может самое оно? время искать мужчину вне себя. время растить волосы и коротить ум. не мудрость, а ум. время само знает чему быть.
в квартире пахнет баклажанами, чесноком и уксусом. теплом, закрученным в банки до зимы. Боже, храни все эти морщинистые руки, обожженные летними лучами, непонимающими на кой черт стерилизовать банки. и дай им угадать пропорции соли и сахара на радость бледнощеким внукам. и спокойной всем ночи!