как фотографии показываю другу из детства новых друзей. как собственное произведение на одобрение, ну как? одобрили. понравились. славно.
клубы, утро на велике, музыка, вермут, дым не режет глаза и нос, дым - это мы. легкий и отвязный. дело молодое - туда,куда дует ветер.
свалки и песни Вертинского. а счастье не в брендах, счастье во мне. во мне вся любовь...
петь Земфиру, не зная аккордов: как канатоходец сорвется палец и сорвется голос - нет, прошла и мир ликует и я ликую. весь мир в картонной коробке стен полиграфмаша. в жестяной банке брошенной Волги.
и снова люди. снова гости.
и гнать ночью на такси за последние и не свои деньги облокотившись на открытое окно. Господи! какое щемящее, болезненное счастье!
мир такой крохотный, но мне хватает. свой, родной. дареным мирам в душу не лезут. не форма, но содержание. не талии,но руки. не ресницы, но зрачки. и все живые и я в состоянии настроить своё сердце под ваши ритмы.
а дома меня ждут. и вламываясь в обнимку с пьяным рассветом,я вижу тебя в своей постели и оба мы,онемевшие от счастья, замираем в дверном проеме, и в этот самый миг сводят мосты, открывают метро, выпускают Хадарковского, меняют строй, возводят Вавилонскую башню и просыпаются безногие и раз в тысячелетие трезвые интеллигенты. светятся рассветные звезды - рассыпанные хлебные крошки на Дороге Жизни. а моя дорога, мой проводник и ремень безопасности спит и с теплых губ на подушку разливается нежная Нева.
и я, разумеется, с цветами. где же они? я рассчиталась ими за такси и отпустила домой. в солнечную Грузию и дружественный Азербайджан.
я дома любимая. пока мы живы, я у нас дома. почти год. почти вечность я рядом. и буду.
спи, малыш. спи, мой крохотный Питер.